Дерево тум-тум

Напротив нашего дома - очень популярная детская площадка. Объяснить эту популярность можно только хорошей кармой, потому что ничего особенного, на мой взгляд, там нет, бывают и поприятнее площадки в нашем пятиэтажном районе. Летом по вечерам там не протолкнешься, в песочнице сидит куча малышей, как грибы, на карусели и качелях висят дети постарше, гроздьями, кругом стоят родители, а все оставшееся место утыкано колясками. Сейчас не то, конечно, похолодало, но все равно гуляют очень много.
После школы туда иногда приходит девочка - в кожаном пальто и юбке. Она неловкая и очень эмоциональная, а зовут ее Вика. Эта Вика гуляла как-то с другой девочкой -в джинсах и розовой куртке, менее увлекающейся и более рассудительной. Они взбирались на горку, на перегонки. Вика, понятно, все время проигрывала, ей даже не всегда залезть удавалось, но совершенно не обращала на это внимания. Кричала "на старт, внимание, марш!" и бежала. Ее подружка, наверно, привыкла играть по более четким правилам, и лицо у нее было слегка насмешливое и слегка удивленное. Ей-то каждый раз удавалось залезть, но Вика могла крикнуть "на старт, внимание, марш!" в любой момент. Потом туда пришли мама этой второй девочкм и младшая сестра лет трех, тоже в розовых куртках.
- Как ее зовут? - крикнула Вика и убежала, совершенно не интересуясь ответом.
- Оля, - ответила вторая девочка дрожащему воздуху.
Потом бабушка увела Вику заниматься музыкой. А вторая девочка, ее мама и сестра стояли рядом с паутинкой, все в розовых куртках.
- Пока, пока! - крикнула Вика, - Пока, пупсичек! - это она крикнула Оле.
И ушла. Возникла некоторая пауза, потому что Вика занимала на детской площадке очень много места и создавала очень много шума, я бы сказала - около четверти всего шума.
- Слыхала, как Вика тебя назвала? - спросила вторая девочка у Оли с насмешливой и немного восхищенной интонацией, - Пупсичек...

В метро рядом сидела женщина, она мне говорила:
- Сейчас многие мамы не любят своих детей. Стали не любить. Потому что для них на первом месте - увеселения, общение с мужчинами... И карьера. А карьера - она, конечно, тоже от общения с мужчинами. Мамашки сейчас своих детей не любят. А дети мам всегда любят. Даже самую плохую. Даже если мамашка пьяница последняя, если она его бьет, колотит. Все равно. Потому что - мама. Это у них в природе уже. Если плохая мать - ну с нашей стороны плохая - даст ребенку конфетку, он счастлив будет. Как же - мама дала. Даже самую замусоленную. А мамашки сейчас своих детей не любят...

перед нами сидели две нимфы из Иркутска, блондинка и брюнетка. У брюнетки была шапка за 200 евро, а у блондинки - серебристый маникюр с цветочками. Они обсуждали кого-то.
- Он одет вообще никак, - сказала брюнетка, - ни одной марки. И когда в ресторан с ним, допустим, идешь, он в марках вин вообще не разбирается.
- Это уже о многом говорит, - сказала блондинка.
- И часы у него никакие. Вообще никакие. Это уже о многом говорит, - продолжила брюнетка.
- Часы! - воскликнула блондинка, - даже у меня Ролекс!
- Вот-вот.

Вообще, очень познавательная была беседа. Я еще много чего узнала, но все обрывками.

Ехала вчера на машине с М.
А я вообще довольно много с кем ездила - как и многие взрослые жители этого города. И совершенно точно знаю, что когда небольшая пробка пытается пересечь большую пробку, и на перекрестке начинается полная сумятица, и светофор существует сам по себе, и кто-то подрезает, чтобы оказаться на полметра ближе к счастью, водитель подрезанной машины немедленно кричит:
- Казззел! Куда прешь!
А М. в таком случае говорит:
- Ой. Мужик хочет пролезть вон в ту дырочку. Ха-ха-ха.
И заливисто смеется.

- Хочешь, расскажу, как убивать скорпионов?
- Да.
- Надо взять мебель, поднять и кинуть. Или руками так. И можно кинуть мебель, или обувь, или шарики, или паутину. Паутину! Он тогда сразу сдохнет, если кинуть в него паутину. Ой-ё-ёй, не хочу быть дохлым!

Соотечественники в Голландии встречались нам много, много раз. Везде нам встречались соотечественники, ходили по тем же улицам, сидели на соседних креслах в талисе, в Париж и обратно. Только на острове Терсхеллинг не встречались они, там наоборот голландские кумушки слегка осудили нашу манеру припереться "на каникулы", раз иностранцы.
Первый раз земляки повстречались нам в День королевы, обратились по-немецки, потом удивились и разулыбались. Они спросили нас:
- Что здесь происходит?
Мы сказали:
- День королевы.
- Ооо, - сказали они, - оооо. Мы тут с утра таких тут видели, с такими зрачками! Весь город...
Мы неопределенно похмыкали. Тогда они подозрительно на нас посмотрели и спросили:
- Вы что, тоже под наркотиками?
По-моему, мы не ответили, но посмеялись, что, наверно, сформировало у них определенную точку зрения.
Вообще так их и представляю - приехали в Амстердам, такой город, о котором известно, главным образом, что трава и красные фонари. Когда меня спрашивали, куда я еду, и я отвечала - в Голландию, это не производило впечатления. Когда я отвечала - в Амстердам, раздавалось одобрительное мычание. "Я боюсь, что сейчас земля разверзнется, оттуда вылезет черт и украдет мой обратный билет". И вот, они приехали в Амстердам, ходят по городу, а на улицах - толпы, толпы, пробиться через мост - подвиг, все веселятся и пьют пиво - единственный день, когда продают пиво на улице, музыка, и все в оранжевом. Что тут можно подумать? Только что все под наркотиками, и что тут всегда так.

Позавчера в наш подъезд заходили две девушки (а я видела их в окно). Одна держала полутралитровую бутылку джина с тоником и говорила:
- Да, да, печенье с молоком - это очень вкусно!
А потом они звонили к нам в дверь и просили штопор.

Приехал к нам дорогой друг. В первый день не смог включить интернет.
Я спрашиваю:
- А ты вообще его включал?
- Там два значка, - говорит, - а интернета нет.
- Ну, а должно быть три.
- Ага. Надо было догадаться. Язык у вас тоже два раза написан - En En.

Вчера один человек сказал - "Давайте будем есть слона бутербродами!" - и сделал колоссальную паузу, предвкушая гомерический смех собравшихся. Но никто не засмеялся. Тогда этот человек сказал - "Такая классная фраза! Так мне нравится! Не помню, от кого я ее услышал, но так нравится ее употреблять." - и снова сделал паузу, ожидая, что уж теперь-то все поймут юмор и попадают со стульев, содрогаясь от хохота. Кто-то один хихикнул - вежливо и жалостливо.

В самый разгар праздников, к вечеру, мы зашли в Билингву.

В том зале, где книжки, было тихо-тихо, очень накурено, народу мало и все умиротворенные и похмельные. За столиком в проходе сидели три расслабленные девушки, офигевшие, похоже, от безделья.  Они решили гадать и похватали книжки с полок. Гадать так - вслух называешь вопрос, потом - страницу и строчку, и читаешь ответ про себя.
Одна сразу назвала страницу и строчку, а ей сказали - вопрос-то задай.
Она немного помялась смущенно и потом задала:
- Повысят ли мне зарплату?
Тут возникла негодующая пауза. И всем как-то стало неудобно за такой материальный, прозаический вопрос.
Потом гадала другая девушка, она-то не сомневалась. Она сразу произнесла, немного заунывно:
- Где мне, где мне найти покой?

В воздухе висели три тома Искандера.