Дерево тум-тум

Напротив нашего дома - очень популярная детская площадка. Объяснить эту популярность можно только хорошей кармой, потому что ничего особенного, на мой взгляд, там нет, бывают и поприятнее площадки в нашем пятиэтажном районе. Летом по вечерам там не протолкнешься, в песочнице сидит куча малышей, как грибы, на карусели и качелях висят дети постарше, гроздьями, кругом стоят родители, а все оставшееся место утыкано колясками. Сейчас не то, конечно, похолодало, но все равно гуляют очень много.
После школы туда иногда приходит девочка - в кожаном пальто и юбке. Она неловкая и очень эмоциональная, а зовут ее Вика. Эта Вика гуляла как-то с другой девочкой -в джинсах и розовой куртке, менее увлекающейся и более рассудительной. Они взбирались на горку, на перегонки. Вика, понятно, все время проигрывала, ей даже не всегда залезть удавалось, но совершенно не обращала на это внимания. Кричала "на старт, внимание, марш!" и бежала. Ее подружка, наверно, привыкла играть по более четким правилам, и лицо у нее было слегка насмешливое и слегка удивленное. Ей-то каждый раз удавалось залезть, но Вика могла крикнуть "на старт, внимание, марш!" в любой момент. Потом туда пришли мама этой второй девочкм и младшая сестра лет трех, тоже в розовых куртках.
- Как ее зовут? - крикнула Вика и убежала, совершенно не интересуясь ответом.
- Оля, - ответила вторая девочка дрожащему воздуху.
Потом бабушка увела Вику заниматься музыкой. А вторая девочка, ее мама и сестра стояли рядом с паутинкой, все в розовых куртках.
- Пока, пока! - крикнула Вика, - Пока, пупсичек! - это она крикнула Оле.
И ушла. Возникла некоторая пауза, потому что Вика занимала на детской площадке очень много места и создавала очень много шума, я бы сказала - около четверти всего шума.
- Слыхала, как Вика тебя назвала? - спросила вторая девочка у Оли с насмешливой и немного восхищенной интонацией, - Пупсичек...

Когда гуляю, интереснее всего рассматривать коляски. Разнообразные разноцветные коляски, и в каждой лежит важный толстый младенец, а за коляской идет какая-нибудь тетенька, как будто аист - за плугом и пахарем.
Самая запоминающаяся коляска - такая сине-белая, блестящая, с высокими тонкими колесами, за сорок тысяч, я видела в магазине. Ее возит тетенька в очках, а иногда - блондинка с кудряшками. Ребеночка они, как у нас теперь принято выражаться, несколько перекутывают. В самую-самую жару он был укрыт байковым одеялом в два слоя, и иногда еще сверху запечатан такой колясочной покрышкой. Когда похолодало, сверху лежал свернутый шерстяной плед, под ним - пуховый конверт, и из него торчали какие-то тепленькие клочки.
Еще есть маленькая розовенькая колясочка, с такими маленькими колесиками. С ней гуляет чаще всего представительный бритый мужик в пиджаке. Колясочку он возит одной рукой, и возникает ощущение, будто она ему по колено. А как-то я видела розовую девушку, в белом тренировочном костюме, со светлыми волосами, она достала из маленькой розовой колясочки крошечную розовую девочку в белом комбинизоне и стала кататься с ней на качелях. И это, право же, очень мило.
Или есть желто-серая коляска - рискованное сочетание цветов. У младенца, который в ней обитает, очень странное лицо. Яркие темные глаза, и черные-черные ресницы, и черные волосы на голове, а губы ярко-красные и выпяченные, и глазки тоже немного выпяченные - все как-то очень ярко и очень необычно для такого маленького ребенка. По-моему, это девочка, и когда вырастет, явно будет красавицей. Ручки она все время держит перед собой, как будто в них был бублик, а потом улетел.
Есть ярко-красная коляска, двойная, близнецовая. С очень узкими люльками. Девушка при этой коляске носит огромные темные очки, в толстой молочно-белой оправе. По-моему, такие очки были модны в восьмидесятых.
А если придти в поликлинику, вторник и четверг, грудничковые дни, то можно увидеть, как все эти коляски собрались под крышей у подъезда.

Ну и напоследок фотография - про то, как весело мы тут проводим время. Даже две фотографии, но по сути - одна.



( Море )

Неожиданно оказалось, что вокруг нас живет много людей. Я никогда их не видела. Только сейчас, когда не надо ходить на работу, но надо, наоборот, ходить гулять, каждый день, а иногда еще и по два раза, вокруг оказались люди. Они идут домой, гуляют с детьми - детей какое-то бешеное количество, - жарят сырники, пьют пиво. В сквере на каждой лавочке сидят старушки и обсуждают масло и колбасу. А по выходным в сквере рядом с каждой лавочкой лежит пьяный. В восемь вечера - я в это время обычно наливаю себе чаю и думаю, не пойти ли сегодня домой пораньше, часов, скажем в полдевятого? - просто столпотворение.
В общем, конечно, можно было догадаться что в пятиэтажках, понатыканных вокруг нашей пятиэтажки и в новых домах, мимо которых мы ходили, когда еще не жили тут постоянно, и нигде особо не жили, в смысле места, где можно хранить свои полотенца и чайные чашки, тоже кто-то живет, да и под окнами у нас вечно ходят, но как-то я об этом не думала. А так много.

Ходила гулять - сначала сидела на детской площадке, потом ходила кругами по ближайшим дворам.
Перед обедом с детской площадки ушли два мальчика с папой, и один мальчик с бабушкой и самокатом. А после обеда на детскую площадку пришли: маленькая темненькая девочка лет трех-четырех с пожилой кавказской женщиной - няней или тетей, маленькая светленькая девочка лет трех с толстой розовой мамой, и два мальчика лет четырех с очень молоденькой мамой.
Дети между собой как-то общались, особенно две девочки, они какое-то время даже играли вместе. А тетеньки расселись на разных лавочках и принялись бдеть. Больше они ничего не делали, только сидели и смотрели за детьми. Я подумала было, что они - няни, потому что так бдительно следить за детьми, играющими на площадке пять на пять метров, можно только профессионально, но нет, нет.
Две девочки зашли в домик (а давай, домик на тебя напал!) и стали кидать камешки в стенку. Тут обе сопровождающие женщины закричали.
- Лена, Лена, не кидай камни, нельзя кидать камни! - кричала пожилая кавказская женщина, - В голову попадет!
- Настя, нельзя так делать, перестань! - кричала блондинистая молодая женщина.
- Ну я аккуратно! Аккуратно! Аккуратно! - кричала темненькая Лена.
- А я тоже аккуратно! - крикнула светленькая Настя, выйдя из домика.
- Нет, нет, в голову попадет!
- Нет, нет, нельзя, сейчас домой пойдем!
- На разреши, ну разреши, ну тетя [тут было имя, которое я не расслышала], ну пожаааалуйста, ну я аккуратно! - кричала Лена, подбежав к пожилой кавказской женщине и особенно напирая на слово "аккуратно".
О, дивный новый мир, где при каждом ребенке состоит взрослый и чтобы покидать камушки, нужно спрашивать разрешения. Нельзя сказать, что в три года я сама ходила по магазинам, но на этой самой детской площадке играла сама, и совершенно сама, например, застряла головой между двух деревьев. А бабушка иногда посматривала на меня из окна. И через несколько минут моих воплей выглянула и сказала поднять голову повыше - там стволы расходились шире. И я спаслась!
Это все было в те времена, когда уууу, а теперь я сидела на лавочке с коляской и писала ручкой в блокноте, потому что ходить гулять с ноутбуком пока даже для меня чересчур.

А еще вчера ходила в сад "Эрмитаж" - там фестиваль детских театров. Спектакль был какого-то бурятского театра, с кострами, песнопениями, варганом, матерью-богиней и прочими необходимыми вещами. Его смотрела толпа странных людей.
За нами сидел мужик с бухтящим голосом и занудливыми интонациями, и этим своим голосом с интонациями он непрерывно шутил. И вроде бы даже не так уж плохо шутил, иногда смешно, но лучше бы все-таки не шутил.
Перед нами сидела девочка-трудный подросток, в джинсах и черной майке с какой-то металлической группой, в кожаном браслете и бандане с надписями wild power, с жидкими грязными волосами. Она пришла с мамой, и эта мама ужасно была похожа на свою дочь, только без черной майки, кожаного браслета и банданы, а наоборот в какой-то тоскливой голубой кофточке и с невидимками в волосах. Дочка хотела программку, а то у всех есть, и мама говорила - ну купи, вон женщина ходит. А дочка говорила - а у меня нет денег, и мама отвечала - так я тебе дам. И так они говорили минут десять, потом дочка все-таки пошла за программкой, вернулась и сказала язвительно - с твоей стороны было гениально дать мне кошелек, в котором есть только пятьсот рублей! пришлось свои деньги использовать.
Рядом с этой девочкой сидела другая, чуть постарше, и не с мамой, а с молодым человеком, и от этого, видимо, куда более спокойная. Одета она была как-то противоречиво - черные джинсы, линялая черная майка и грязная кепка, а майка сзади была собрана в хвост такой золотистой заколкой с перламутровыми кружочками. И ногти у нее были длинные, золотистые и с блестками. По-моему, те, кто ходит летом в таких джинсах, ужасно неуверенно себя чувствует, и хочет, чтобы лето скорее кончилось.
А еще была девушка с растрепанной красной стрижкой и зеленой полосой на носу. Там детям и вообще всем желающим разрисовывали лица. Никогда не видела человека, которому бы так шла зеленая полоса на носу. На месте этой девушки я бы при каждой возможности рисовала бы себе такую полосу. Впрочем, может, она так и делает.
И еще там было много народу, целая толпа. М. говорит, что это все театральные деятели. Приехали на фестиваль.
Ну вот, а потом пришла тетка с перекошенным лицом, поорала на тех, кто сел на траву перед первым рядом, и начался спектакль. Про эту тетку в программке было написано, что она культурный работник.

Ходила сегодня гулять - далеко, за сквер, за школу, за детские сады. Странно гулять днем, светло и небо.
Видела в магазине - у нас тут есть чудный магазин "Продукты", в угловом доме, там отличный мясной отдел и отличное вино, а больше как бы ничего и нет, какая-то фигня - вот в этом магазине стоял мужик, перед прилавком с чем-то мороженным. На прилавке стояла маленькая бутылочка водки, пластиковый стаканчик и лежало яйцо. Мужик пил эту водку, а яйцо ему, наверно, дала продавщица. Она как раз говорила:
- Надо сначала яйцо, - и показывала руками, как надо яйцо, - чтобы оно там, в желудке - и показывала руками, как оно там в желудке.
- А зачем тогда пить? - спрашивал мужик.
- Да нет! Так вам же лучше будет, - говорила продавщица.
- Мне лучше уже не будет, - отвечал мужик.
Продавщица совершенно расстроилась. А мужик повел речь о том, что она его будет презирать.
- Я?! - возмутилась продавщица, - Вот уж нет!
Удивительный магазин. Он раньше был такой большой, что теперь в нем помещаются еще игровые автоматы "Вулкан удачи", обувь "Chester" и обмен валюты. Ну и сам магазин, конечно. А напротив был тоже магазин, в другом угловом доме - там теперь и вовсе "Обои", "Свет" и аптека.

У нас под окнами - скульптура, большой Тылль и Пирет тащат лодку, полную рыбы. Большой Тылль (Suur Tõll) - такой богатырь, который когда-то давно жил на Сааремаа (а там была суровая природа, и люди были суровые и сильные, ну а Тылль - вообще). Жена у него была Пирет, а враг - нечистый. Про Тылля есть мультфильм и детская книжка с безумными эстонскими картинками. Вообще картинок страшнее и безумнее, чем в эстонских детских книжках, я, пожалуй, не видела. Этих картинок в интернете навалом, а на скульптуру можно посмотреть тут.
Рядом с этой скульптурой постоянно кто-нибудь фотографируется. В разнообразных позах. В основном - поддерживают лодку посередине, или поддерживают ногу Пирет. Маленьких детей сажают на эту ногу. Большие группы и некоторые отдельные люди просто стоят рядом. Очень интересно.

Зашла сегодня в вагон метро, в начале десятого. Вагон был нетипичный - на красной ветке. У меня были бледный вид и синяки под глазами, а собой я являла образ, которому необходимо уступить место на этой красной ветке, никак иначе.
Передо мной сидел мужчина средних лет, с орлиным носом, желтоватой кожей, редкими волосами. В галстуке в белую полоску, в светло-серой рубашке, в твидовом пиджаке, в бежевой куртке. Он увидел меня и зажмурился.
Он игнорировал неприятную реальность. Я была неприятной реальностью. Он сидел, зажмурившись, и у него нервно дергались веки, и нервно дергались пальцы, и вокруг глаз собрались желтоватые морщины.
А через двух человек сидела девушка. Наблюдательная девушка, с любопытством меня разглядывала. Она сидела через двух человек, ей нечего было бояться. Я была для нее любопытной деталью в реальности.
А через две остановки я вышла, на Спортивной.

Сегодня моя жизнь сложилась таким образом, что мне пришлось временно покинуть мир бесплатной медицины ради платной. Бесплатная медицина очень хороша своей бесплатностью, но, к сожалению, это ее единственное достоинство. Впрочем, нет. Ей еще изумительно удаются анализы мочи.
Платная медицина располагается в том числе и на Таганке - в том месте, где раньше был травмпункт, помню, я несколько раз туда заглядывала, не помню только, зачем. То ли ждала кого-то, то ли кому-то в глаз якобы попало что-то (стекло!) и мы всей толпой думали, что надо бы в травмпункт. А может, кому-то попало не в глаз, а он упал и ударил палец, а палец посинел (перелом!). Ну или что-то в этом духе. В детстве у нас было немало поводов поошиваться около травмпункта, тем более, что про него ходили какие-то неясные слухи зловещего характера. Так вот, там был такой длинный желто-бежевый коридор с банкетками и пахло хлоркой. Слева у коридора были окна, а справа - двери.
Я вошла, ожидая коридора, но его не оказалось. Вместо коридора за некой стойкой, которую хочется назвать конторкой, стояла женщина в светло-зеленой форме, а напротив - четыре стула с бахилами. Женщина, конечно, сказала не "добро пожаловать, хлеб-соль", но в моей памяти ее слова сохранились именно так. Она спросила, что будет мне благоугодно, а потом сказала, не переставая улыбаться, - одевайте бахилы, раздевайтесь в гардеробе, потом прямо - в регистратуру. Регистратура сияла розовыми неоновыми буквами. Вместо хлорированного коридора были холл, кафетерий и коридорчик, полные медсестер в желтой форме, администраторш в светло-зеленой и врачих в белой. Все они были накрашены так, что казалось, будто каждой черты лица у них - по две. А у желтых медсестер веки припудрены еще и золотыми тенями - там, где осталось место от остального макияжа, уже возле бровей. На стенах приятного зеленого цвета - картины и экраны с водопадами и играет негромкая успокаивающая музыка. Я же - человек, привыкший к облезлому фикусу в кадке, засморканным коричневеньким шторам, бахилам по пять рублей, а некоторые вместо бахил на каждую ногу пакетики завязывают, приносят с собой и ходят в пакетиках. Поэтому я задрожала.
Впрочем, в регистратуре была очередь, а потом регистратурная девушка с огромными лиловыми губами сказала, что врач, к сожалению, заболел, один заболел, один остался, и вот она не знает, она сейчас позвонит, но там никто не берет трубку, наверно, лучше в другой раз, да, к сожалению, заболел, в другой раз. Душераздирающая, запутаннейшая история. Единственное, что я поняла - и в этом сверкающем месте людям не чуждо ничто человеческое. И под сантиметровым слоем косметики, вполне возможно, такие же органы, как у меня. Поэтому я вздохнула - разочарованно, но в чем-то с облегчением, надела пальто, сняла бахилы и уже занесла ногу над порогом, как вдруг.
- Что же, вас не приняли? - спросила нежным голосом самая первая администраторша, с хлебом-солью.
- Да, - сказала я, - у вас врач заболел.
- Нет, не может быть. Есть же второй.
И она подхватила меня, не слушая запутанных объяснений и через мгновение я снова оказалась в регистратуре - растерянная и без бахил.
- Вы почему отказываете? - спросила светло-зеленая администраторша и ее улыбка стала улыбкой Снежной Королевы.
Девушки залепетали про врача-заболел-дозвониться-договориться, но с ней этот номер не прошел.
- Вот уж не знала, что с ней нужно дополнительно договариваться, - отрезала администраторша совершенно ледяным голосом, - вхолостую работаете!
Регистратурная девушка совсем сникла, и даже ее губы слегка поблекли.
Администраторша была не Снежная Королева, а скорее мисс Корри.
- Вот, вам дадут талончик, вас примут, - повернулась она ко мне, разморозив улыбку.
Мир платной медицины чавкнул и сомкнулся у меня над головой.

Когда я была маленькая, часто старалсь не ходить по трещинкам, особенно в метро. Мне кажется, так все делали, и это ужасно важно - не ходить по трещинкам.
Иногда, бывает, отвлечешься - спросят о чем-нибудь или вокруг посмотреть - и ловишь себя на мысли, что не помнишь, наступала или не наступала на трещинки. И очень тревожно. Вот сейчас-то нет, а только что до этого, две секунды назад - вполне могла.
Видела сегодня в метро девочку, которая тоже не наступала на трещинки. Около лестницы на переход она что-то сказала маме и наступила, а потом снова не наступала. А потом стала стучать по стене (тоже отличное занятие) и снова наступила.
Наверно, я тоже все-таки наступала.