Дерево тум-тум

Утро сегодня началось с того, что некто - А. или Б. - встретил на кухне таракана. Не знаю, помахали ли они друг другу ручками - я, к счастью, не видела.
История моих взаимоотношений с тараканами уходит корнями в. Общаться с ними я начала с раннего детства, фактически, сколько помню себя, столько помню и тараканов. Когда мне было года три, я сидела в своей комнате и вырезала что-то, а мимо пробегал таракан. Я завизжала так, что мама прибежала из соседней комнаты (где она надеялась от меня отдохнуть, надо думать), даже не надев тапок. А ведь это был мирный таракан, не из тех, которые падают неожиданно прямо на тебя.
Потом мы переехали в обестараканенную квартиру, но прожили там очень и очень недолго. Судьба вела меня к новым тараканам.
На следующей квартире лидирующие позиции занимали клопы. Тараканы тоже имелись. Клопы - на укусы которых у меня аллергия - нападали ночью. Родители отодвигали мою кровать от стен и отгибали простыню, но клопы пикировали с потолка.
Тараканы, проживающие в ГЗ МГУ, - это венец творения. Они летают, не тонут в воде, презрительно поплевывают на все отравы, а если умирают, то только по неосторожности, заблудившись в стопках книг. Те, в чьем блоке жили мы, особенно любили тусоваться в ванной. Поэтому если хотелось помыться, приходилось сначала включать горячую воду и уходить на полчаса, за это время они обычно отползали.
В этой квартире никогда - никогда-никогда - не было тараканов. Одно время были муравьи, но съехали.
И вот сегодня вечером я, оказавшись случайно рядом с метро Университет, решила пойти домой пешком. Исключительно потому что весна, а по пути может встретиться магазин с проволокой. Но наблюдая, как замедляются шаги по мере приближения к дому, я задумалась. Может, мне просто туда не хочется? Ни А., ни Б. дома нет, а таракан вполне может быть. Домой я, конечно, пошла сразу, только подумав эту мысль, но за последние метры таракан раздулся и занял всю квартиру.
Трагизм же ситуации заключается в том, что мне двадцать пять лет.

Вчера нам понадобилось купить dvd-плеер, и мы поехали в Санрайз. Санрайз - это такое затерянное среди асфальтов и бетонов место между метро Савеловская и метро Дмитровская, загадочное место, куда надо идти среди толпы по подземному переходу от метро Савеловская и свернуть точно в нужное отверстие, толпе наперекор. В этом отверстии - платформа с электричками. Мимо платформы и вдоль по разухабистому длинному туннелю, с одной стороны стена, с другой - ларьки. Обычно там играет такая музыка, какой не крутят даже по радио "Шансон", стоят полупьяные, продают сомнительные пирожки и непременную шаурму и вообще живут полной жизнью.
Вчера же, в честь нашей поездки сквозь вечер и мороз к восходу солнца, в туннеле не было электричества, совсем. Он был темен и тих, почти все ларьки закрыты, и только где-то на середине работала забегаловка. На стойке горела свеча, еще три свечи - на высоких столиках, вокруг - смутные люди со смутными напитками, заиндевевшее стекло мерцало и переливалось. Еще метров через пятьдесят три свечи освещали пирожки на грязно-деревянных подставках, и что-то уж совсем невразумительное брезжило по соседству. Больше света не было, если не считать голубого фонарика, которым кто-то освещал себе путь далеко, в самом конце туннеля. И звука не было, если не считать шагов - туннель довольно-таки проходной.
Градусов было минус семнадцать, этим уже никого не удивишь, но только туннель продолжается метров триста, а пустынная площадь рядом с заводом меньше всего похожа на солнечный восход.
В самом Санрайзе - логично и предсказуемо - толпились системные администраторы. Они стояли за всеми столами и делали заказы, заказы, они толпились перед экраном, на котором эти заказы высвечивались по мере готовности, они толкались у автомата с кофе, они выходили покурить на улицу. Много десятков системных администраторов.
Обретя плеер, мы решили пойти к Дмитровской, а не к Савеловской, потому что попасть в итоге нам надо было на Тимирязевскую, а пустынная заводская территория, где сначала надо повернуть направо, а потом забирать влево, ничуть не хуже темного туннеля со свечами за стеклом.
И мы пошли, вот только А. боялась стай бродячих собак, и было холодно, а плеер получалось нести только вдвоем - ручки торчали по бокам коробки, а никак не сверху. Они вдвоем несли плеер, и А. развила такую скорость, что только чудом я не отстала и не осталась среди заводских цилиндрических построек. Те, кто отстают, должны, по законам жанра, немедленно уставать и растерянно бродить кругами в пространстве. Чтобы этого избежать, я попросила подержаться за ручку плеера, но тогда стала отставать С., а ко мне вернулась способность смеяться, ржать, не останавливаясь, в самый неподходящий момент, на бегу и глотая замороженные кубики воздуха.
Потом мы достигли соглашения и понесли пакет вдвоем с С., А. неслась в десяти метрах перед нами. Мы вышли с территории завода и прошли через железнодорожные пути. На путях стояли два освещенных и обитаемых жилых вагона. Понятия не имею, как они отапливаются, и отапливаются ли - возможно местные жители перешли на другой уровень развития и не нуждаются в тепле. Они выходили на улицу в одних майках.
После путей началась уже цивилизация, и мы дошли до метро, и сели в метро, и уехали в пыльном поезде.

Как-то осенью папа сказал мне в некотором контексте:
- Конечно, только и знаешь, что валяться в куче листьев.
Мне было восемь лет и я задумалась.
Во дворе у нас была изогнутая такая лесенка, а под ней куча листьев, надо взбираться на лесенку и прыгать в листья. Бывают, возможно, и более прекрасные вещи в жизни, но эта точно входит в пятерку.
- А как ты догадался? - спросила честная я.
- Ну чем ты еще можешь заниматься в это время года.
Только сидя изо дня в день за компьютером, без окон, сочиняя техзадание, изо дня в день, как будто это важно, восемнадцатого марта можно очень хорошо понять, что совершенно необходимо валяться в сугробе, носом в снег, и только этим и можно заниматься в это время года, а больше ничем, вообще.

Дом наш десятиэтажный и трехподъездный, квартир же всего шестьдесят пять, на каждом этаже по две. Три из пяти лишних квартир хитро размещены с другой стороны дома в складках пространства и имеют отдельные выходы. Две оставшиеся квартиры не существуют в видимой части этого мира, я, по крайней мере, никогда их не видела и не могу представить, где бы они могли находиться. С нашим подъездом, однако, все в порядке, он начинается с сорок пятой, а заканчивается шестьдесят пятой, двадцать квартир, не больше, не меньше.
Как только мы переехали, семнадцать почти лет назад, как мне стразу стало известно, что дом стоит на костях. Давно когда-то тут было кладбище, а потом дом построили, и вот стоит он теперь на костях, что не к добру. Хотя если бы не кости, то дом бы давно провалился под землю. Во дворе, прямо под моим окном, был один неровный асфальтовый прямоугольник, взрыхленный какой-то асфальт, вот это и была последняя уцелевшая могила - краснорукого старика в колпаке и халате, колдуна.
Через некоторое время оказалось, что кладбища не было, а дом стоит над котельной. Понятно, что творилось в этой котельной. Оттуда никто не возвращался. Прямоугольник раскопали и сделали в асфальте двери с замком.
На первом этаже нашего подъезда жила старушка в вуалетке, седая и нос крючком, она носила яркие костюмы и: кокетничала с молодым священником, ненавидела детей, убивала детей, ела кошек, проклинала всех и наводила порчу. Также ее видели на проспекте Мира, садящейся в какую-то машину. Несколько раз в год, по праздникам, когда ко мне приходило много гостей, она поднималась к нам и жаловалась, что мы прыгаем.
( Читай море )

В школе все периодически собирались подмешать кому-нибудь слабительного. Это была такая очевидная идея - если тебе кто-то сделал гадость, то надо подмешать ему слабительного. Что за слабительное, и где берут нужное, мы не знали, поэтому, наверно, идея так никогда и не воплотилась в жизнь.
Правда один раз, в одиннадцатом классе, когда мы, пьяные и унылые, ехали в автобусе из увеселительной поездки к домику Чехова, на Кирилла Крахмаля напало желание уныло пошутить и он размешал в бутылке Фанты несколько таблеток активированного угля, от чего Фанта окрасилась в грязно-серый цвет. Кто-то вроде бы даже сделал несколько глотков, что было очень удивительно. С ним ничего не случилось, но все очень радовались.

Вообще-то я - очень чуткая и понимающая девушка. Да, да. А вот в детстве была непроходимым валенком и где-то даже шлангом. Например, как-то читала несколько детских книжек одного автора, и чуть ли не в каждой встречался разговор такого типа:
- Ты плачешь?
- Нет, это я из-за "Овода". А так нет.
Я решила почитать этого "Овода", чтобы вникнуть всем сердцем и всё такое. Но ничего не вышло. Я отнеслась с полным цинизмом и долгое время недоумевала - чего это все плакали. Дело в том, что я не просекла, что прекрасный юноша Артур в первой части и злой искалеченный старик во второй - один и тот же человек. Там это, по-моему, даже открытым текстом говорится, но я всё равно не просекла. Отчасти меня извиняет, что тем летом мне исполнилось десять.
И до сих пор случаются рецидивы.
Вот например одна моя одноклассница отличалась в школе раскованным нравом, хорошей фигурой и большим носом. И вот встретились мы с ней как-то случайно в метро, поговорили о работе, о погоде, она сказала, что я изменилась (или не изменилась, уж не помню), а потом спрашивает:
- А я изменилась?
- Нет, - говорю я искренне, - только загорела.
А нос у нее был, наверно, меньше моего (а раньше - гораздо, гораздо больше, если кому непонятно). И вообще она явно похорошела. Но это я уже потом поняла, дома, когда стала думать - странный вопрос, так обычно не спрашивают - изменилась ли я. А тогда была совершенно искренна и не знала сомнений.
Очень, очень стыдно.

Когда мне было лет где-то восемь, мы снимали дачу вместе с друзьями моих родителей. У всех друзей моих родителей были дети, и все, как на подбор, гениальные. Вот и у этих друзей тоже были, и старший из них (ему было тогда, например, одиннадцать), естественно, тоже гениальный (младший был тогда еще слишком мал, чтобы его гениальность бросалась в галаза). Перед тем летом старший как раз перешагнул через класс, пошел из четвертого сразу в шестой, или из третьего сразу в пятый, или как-то так. И еще иной раз приезжали два его гениальных двоюродных брата, и вместе они были - банда, то есть, детская шахматная сборная России, а может быть, и нет, но что-то похожее. И им в сборную нужна была девочка. Причем этой девочке даже не обязательно было быть гениальной, надо было просто быть, ну и, наверно, знать, как фигуры ходють.
Друзья моих родителей и сами мои родители сразу решили, что хорошо бы этой девочкой стала я. Потому что раскраска моего будущего тогда приобретала невероятно светлые оттенки. И папа стал учить меня играть в шахматы. Но ничего не вышло. В то лето на даче было много интересных игр, была, например, такая игра реверси, и сого, и рэндзю, и с гениальным мальчиком Мишей мы все время играли в покер, используя в качестве денег фишки от вышеупомянутых реверси, рэндзю и сого. А папа как-то не объяснил мне ни про светлые оттенки, ни про прекрасное будущее. А то бы я уж наверно поднапряглась. Короче, терпение у папы кончилось быстро. Стоило мне всего лишь пару дней погонять его короля по доске своими двумя ладьями из угла в угол, потом обратно, потом снова в угол в безуспешной попытке поставить Линейный Мат.
Все решили, что я мало того, что отвратительно не гениальна, но еще и не имею хоть малой толики способностей к шахматам.
С тех пор я не то, чтобы совсем осталась без полезных шахматных умений, нет, я даже с кем-то иной раз играла (и тогда мы по очереди гоняли королей друг друга в разные углы доски), но мне не хватало сакрального. В шахматах есть какие-то Тайные Фишки, вроде правила взятия на проходе (но это, конечно, мелочь, по сравнению со всем остальным), о которых совершенно невозможно ничего узнать просто так. А без этих фишек - сами понимаете.
Но я не отчаиваюсь, нет.

Я лично думаю, что в подарке должно быть еще хоть что-то, кроме внимания. Все равно что. Но когда только внимание, получается совсем фигня. К тому же и выбросить вроде как неудобно, хотя и очень хочется.
Мне, помнится, года четыре назад две подруги подарили кучу всяких вещей. На день рождения. Они этой куче, конечно, какое-то название придумали, потому что не просто так, а со вниманием отнеслись к нам с моим днем рождения. Название не помню.
В кучу входили: полиэстеровые черные кружевные трусики женские, ситцевые в цветочек и до колен трусы мужские, пачка презервативов, букварь, погремушка, соска и резиновый пупсик. Единственной полезной вещью из всего этого были презервативы, да и то, в тот момент моя личная жизнь была в таком состоянии, что пригодились они мне месяца через три - четыре.
Кроме того, я совершенно не поняла внутренней логики подарка. Если там есть презервативы - то зачем тогда букварь, погремушка и резиновый пупсик? Мысль о том, что презервативы могут оказаться заботливо, со вниманием проколоты, мне тогда в голову не пришла. Но вообще-то это единственный логичный вариант.
Голубой со звездочками подсвечник из матового стекла, который мне подарила одна из этих же подруг в следующем году, оказался гораздо лучше. Хотя, понятно, уже без внимания, и опять мне на фиг не нужен. Но. Мама подарила его от моего имени моей двоюродной тёте на свадьбу, и тётя была очень рада.

Одна моя подруга (для разнообразия не буду называть ее М.) прожила пять месяцев в Англии. Рассказывает совершенно ужасные вещи. В 23.20 закрываются все пабы. Соответственно, без десяти одиннадцать вся странна чинно идет за последней выпивкой. А в двадцать минут двенадцатого не менее чинно расходится по домам. Потому что – традиция.
И круглосуточных магазинов там не бывает, так что если после полуночи захочется выпить, надо идти в ночной клуб.
- И вообще, - сокрушенно добавляла моя подруга, - там совершенно невозможно выпить водки. Не то, чтобы не с кем, а просто как-то не так всё. Там водки не хочется.
И вот я вспоминаю, мы ездили осенью в Голландию, и водка у нас была, и выпить ее можно было, и было с кем, и вообще всё было. Но – не сложилось. Не сложилось выпить водки.
Ну и действительно, как так можно жить?

С тех пор как я стала работать, постоянно боюсь, что забыла надеть юбку. Выходя из двора, всегда проверяю - на месте ли?
Дело в том, что когда я была маленькая, моя бабушка часто рассказывала мне всякие байки из жизни преподавателей иняза. Например, как у одной тётеньки юбка разошлась по шву, и она сидела весь день, не вставая, как сама бабушка надела разные туфли, а еще одна преподавательница, натурально, забыла надеть юбку. Приходит на кафедру, поправляет волосы, распахивает шубу - а там кофта, драгоценности и комбинация. Ну, чулки. А юбку забыла. Ходила к ректору, просила, чтобы разрешили вести пары в шубе, показывала комбинацию. В общем, интересная история, яркая и образная.
Так вот, она, судя по всему, глубоко запала мне в подсознание. Раньше я об этом не думала, потому что страшно забыть надеть юбку только на работу, а в институт или еще куда можно и без.